Ровно в полночь, рьяный полуночник,
поднимает голову подёнщик,
отстранённый от былых трудов –
низких и высоких нот и штилей,
не взлелеянных любовно лилий,
старых и запущенных садов –

сведущий, что каждую букашку,
ноготки простецкие, ромашки
нужно холить, нужно обожать.
Как без жалости земля оголодала:
век люби – и всё-то будет мало –
непомерно лоно бытия –

и через края, через края
хлынет умиления отрада,
ничего особого не надо,
раз настигнет эта благодать –
даже малая коровка Божья
силится не ползать, а летать...

И подёнщик сна лишён, встревожен,
но захвачены, поглощены
его силы главным устремленьем –
ощутить, как он теплом повеет
там, где вовсе нет уже весны.