Новая версия старого рассказа
С благодарностью посвящает автор сюжет этого произведения
памяти своего учителя В. С. Харитонова1.
Жизнь не заканчивается смертью,
как и рассказ не имеет финала,
ибо всегда продолжается в воображении читателя
Когда кто-то спросил его: «Как ты думаешь, что из себя представляет подземное царство?», Демонакт2 ответил: «Подожди немного, и я тебе напишу оттуда»
Похороны
Николай не любил ходить на похороны. И так от своей жизни на душе тоскливо, а тут ещё чужое горе. Люди плачут, со скорбью смотрят на покойника, а тому-то как хорошо! Лежит себе в гробу умиротворённый, сознанием в другой месте уже. Конечно, не все ныне верят в жизнь загробную, но Николай был убеждён, что только смертью дело не ограничивается. Люди не исчезают без следа, в вихре времени, а становятся частью мироздания, совершая круговорот «из жизни в смерть и обратно». Есть Бог или нет Николай, конечно, не ведал. Да и не думал об этом, по правде сказать. Главное, что существует жизнь, которую мы удивительно мало ценим.
На эти похороны Николай не мог не пойти. Умер дорогой ему человек, его гимназический учитель русского языка и литературы Аркадий Павлович. Не стар он был, 66 лет едва исполнилось. Мог бы ещё лет десять преподавать, да призвали высшие силы. Семьи у него не было, жил только работой. Хотя постойте, как это семьи не было? А благодарные ученики? Вот как он, например. Николай специально из Москвы приехал, где работал редактором в бизнес-журнале, хотя отпроситься было непросто. Ведь на работе завал, статей куча, каждый редактор на счету.
Конечно, Николай и прозу писал, не забрасывал. Славы и почёта на литературном поприще пока не стяжал, но ведь он не за тем же сочинял, чтобы ему миллионы отовсюду сыпались. Он полагал, что творчество – это осмысление мира, который и сам есть акт творения. Когда-то на одном из уроков именно такими словами объяснил смысл художественной литературы Аркадий Павлович. Николай во взрослые годы убедился в его правоте. Автор произведения действительно подобен Создателю. Возможно, в желании создать свой собственный мир, живущий по тобой придуманным законам, и кроется подлинная магия искусства. Николай, например, обращался к творчеству именно тогда, когда особенно остро чувствовал себя марионеткой, движимой невидимой рукой кукловода.
Вдруг крышка гроба распахнулась, и его взору предстал лик дорогого учителя. Глаза открыты, козлиная борода всклокочена.
Покойник недоумённо головой крутит, словно не понимает, где находится.
- Ну-ка, Коля, помоги выбраться. – Аркадий Павлович перекинул одну ногу через бортик гроба, а второй за обивку зацепился, вытащить не может. – Эх, стар уже. Правда, помирать пора, даже из гроба вылезти не могу.
Николай вытаращил глаза. Вот те на! Не ожидал такого поворота. Непредсказуемые похороны нынче пошли. Только придёшь проститься с покойником, а он на самом деле не умирал. Лежит себе в гробу, да смеётся, что разыграл всех хорошо. Конечно, Николай знал, что Аркадий Павлович на выдумки горазд, но чтобы вот так, у всех на глазах из гроба вылезать! Вот так шутник его старый учитель! Хотя почему у всех на глазах? Остальные как будто не замечают. Могильщики спокойно крышку гроба закрыли, а седой священник помахал над гробом кадилом. Неужели только Николай видит, что Аркадий Павлович жив?
- Да, только ты меня видишь, - не стал скрывать его учитель. – Не мог же я отправиться в дальний путь и с тобой не повидаться. Пойдём в кафе какое-нибудь, за жизнь потолкуем. Ты только заплати за меня, будь добр, а то в костюм хороший меня нарядили, а вот денег не положили в дорогу. Ну, оно и верно. Деньги тут, в этом мире важны, а там другой мерой меряют.
- А чего же вас не видит никто? – не стал скрывать своего удивления Николай.
Похороны, между тем, спокойно продолжались без покойника. Гроб опустили в вырытую яму, и двое рабочих лопатами землю стали забрасывать. Седой священник передал диакону кадило и чинно произносил привычную проповедь о бессмертии человеческой души.
- Они видят только то, что хотят видеть, - прямо ответил Аркадий Павлович. – В их реальности покойники не вылезают из гробов, вот и не замечают ничего. Смотри, Полинка рыдает. Хорошая девушка, сейчас бизнес-леди, а старого учителя оплакивает. Помнишь, она нравилась тебе в старших классах? Кстати, слышал, развелась недавно. – Учитель подмигнул и похлопал Николая по плечу. – Ладно, в кафе пойдём. Не на кладбище же разговаривать! Я тебе не говорил, что я кладбищ боюсь? Целое поле мертвецами усеяно. Не дай бог восстанут, вот как я. И что тогда? Зомби-апокалипсис!
Николай невольно улыбнулся, а учитель резонно заметил:
- Вот это мне нравится. Нечего горевать. Жизни радоваться надо. Всему, что здесь есть и чего не будет на том свете. Что здоров, что еда вкусная, что работа неплохая и женщина есть рядом. Эх, мне бы женщину сейчас, молодость вспомнить, да времени мало. На один разговор с тобой только отпустили.
- Кто же?
- Да известно кто. Высшие начальники. Ну-с, куда пойдём? О, вспомнил! Тут недалеко кафе открыли. «Последнее пристанище» называется. Хозяин справедливо решил, что после похода на кладбище душа так и тянется к земным удовольствиям. Вот туда и направимся.
Кафе
Аркадий Павлович был прав. В кафе народа как в общественном транспорте по утрам. Люди разговаривают, смеются, едой хрустят. Официанты едва успевают всех обслуживать. С трудом, но нашли свободный столик. Молодая официантка приветливо улыбнулась и подала меню.
- Ох, хороша девчушка! – смерил её формы Аркадий Павлович и довольно цокнул языком. – Когда жил, всё о работе думал, на женщин не глядел, а как помер, так сразу потянуло. Ну-с, рассказывай, как в Москве дела? Что хорошего на работе? И, самое главное, что сейчас пишешь? Давно ничего не читал, а хочу. Жаль поздно свиделись, времени нет ознакомиться.
- Это моя вина, - с грустью сказал Николай. – Всё дела, работа, а надо было позвонить, хоть е-мэйл ваш узнать. По почте бы связь поддерживали.
- Публикации уже есть?
- Да. Не считая статей всяких, рассказы мои в паре-тройке мест выходили.
- Отзывы какие были?
- Да всякие. В одном журнале, например, какая-то бабёнка написала, что ей метафор не хватает. Якобы художественности мало. Хотя она там такие слащавые произведения одобряет, что жуть просто.
– Женщины такие существа, что и с ними невозможно, и без них тоже, - поведал истину Аркадий Павлович. - Это не моя мысль – кто-то из умных сказал.
- Но это ладно, - махнул рукой Николай. – Главное, что меня тревожит – это время. Жизнь проходит, а впереди лишь старость и болезни. Когда же все идеи реализовать? А ведь жизнь нам не просто так даётся. И смыслом её вряд ли служит примитивная работа, нужная лишь для зарабатывания денег. Во всяком случае, мне моя работа мало нравится. Только ради денег и терплю.
- Понимаю, - посочувствовал Аркадий Павлович. – Я тоже всякой фигнёй занимался. Отчёты бюрократические писал. Совсем позабросил исследования Ивана Тургенева. Хотел диссертацию о его поздних романах защищать, да на полпути остановился и с тех пор так и лежит у меня в столе. Наверно, выкинул племянник уже. Когда я был жив, так ни слуху, ни духу, а как помер, сразу нарисовался. Вот люди, да? Полежать в гробу спокойно не дадут. А плачет, как будто любил меня. Ты сам видел спектакль на кладбище. Хотя, может, и не спектакль. Грустит, наверно, что деньги ему не достались. Я успел в благотворительный фонд их отправить. Не очень много конечно, пара миллионов всего, но сколько скопил. С учительской зарплаты много не накопишь, сам знаешь.
- До сих пор не верю, что вы рядом, - сказал Николай. – Всё думаю – сон ли это или с ума схожу.
В этот момент подошла официантка, приняла заказ. Николай затребовал суп с грибами, вишнёвый пирог и мятный чай, а Аркадий Павлович – борщ, жареные пельмени и кофе.
- Хотел пивка выпить, да ангел строго мне сказал – чтобы выпимши не появлялся в раю, - объяснил Аркадий Павлович выбор напитка. - Приказ апостола Петра3. И объяснение этому есть. Недавно священник один умер. При жизни святой был, хотели канонизировать даже, а как в рай попал, так давай там куролесить. Высший начальник в Аид обращался – не заберут ли пьянчужку к себе. А там ему ответили – в Аиде своих алкашей немало, не знают, что делать с ними. Управляющий Аида даже в небесную канцелярию возмущённое письмо отправил – зачем такие души создаёте, которые и на земле пакостничают, и на том свете житья от них нет. Вместо того чтобы в котлах спокойно вариться, всех чертей споили и с рогатыми песни поют, да баб требуют.
- Неужели правда? – не поверил Николай.
- А ты думал, я тебе врать буду? – обиделся его учитель. — Ты не забывай, что я покойник, а мёртвые всегда правду говорят.
Вот только Николай заметил, что аппетит у мёртвого Аркадия Павловича лучше, чем у живого. За пять минут весь борщ выхлебал и за пельмени принялся.
- Ты давай рассказывай о своей жизни, не стесняйся, - с набитым ртом сказал его учитель, так что Николай едва понял, что он говорит.
- Да нечего особенно рассказывать. Писателем я не стал пока, журнал редактирую. Из-за этого и времени нет на творчество. Но, как я уже сказал, идей полно.
- Это самое главное, - закусывая пельменем, сказал Аркадий Павлович. – Жизнь скучна без творчества. А писатель – это не профессия, а состояние души. И никто кроме тебя не может знать, хорошо ты написал или плохо. Ты сам должен это чувствовать. Поэтому я считаю, что все эти Союзы писателей совершенно бессмысленны. Только хвастаются люди там, бронзовеют. Пишут так, как будто в XIX веке до сих пор живём. Назидательные, оторванные от реальной жизни произведения. Без всякого эксперимента, смелой мысли, тёмного угла. Нет, не такие писатели в XXI веке нужны.
- Я пишу авангардную прозу, реальности и у меня мало.
- Реальность – это то, что внутри тебя, - принялся философствовать Аркадий Павлович. – Объективную реальность, то есть мир, лежащий за пределом нашего восприятия, мы не знаем. Вот кто бы мог подумать, что у покойников отпуска бывают? Я бы сам не поверил, если бы мне сказали, а теперь я мёртв и по-другому мир вижу.
- Это как?
- А вот так. Недавно Викентий Вересаев4 отпускником стал. В свой дом хотел попасть, ну, где музей теперь, так не пустили. Консьержка как выставила пузо, подбоченясь – куда прёшь, говорит, без билета. Пришлось квартиру снимать. А отпуск у него большой – вечность в раю скучно коротать, поэтому на целый год отпустили. И знаешь что, пошёл преподавать наш Вересаев. На филологическом факультете ТГПУ им. Л. Н. Толстого работает. Ты, должно быть, помнишь профессора Романова5?
— Конечно. Он у нашего курса фонетику преподавал и тоже сетовал, что слишком много женщин в филологии. А эта наука, как он говорит, занятие исключительно мужское.
— Так вот, он теперь снова кафедрой заведует и с радостью Вересаева взял на работу. Говорит, давно не мог найти толкового знатока по краеведению. Писателей в Туле много, а вот литературоведов днём с огнём не сыщешь. Так что Вересаев теперь про творчество Вересаева, Глеба Успенского и других тульских писателей студентам рассказывает. И даже, как я слышал, диссертацию у профессора Романова пишет по речевым характеристикам героев своей драмы «В священном лесу».
- Так, значит, и вас в отпуск отпустят? – приободрился я.
- Само собой. Но не сразу. Время должно пройти. Но это не беда. Как раз с Тургеневым в раю пообщаюсь. Хочу диссертацию дописать, наконец.
Не сон ли? – вновь подумал Николай, слушая своего учителя. – Не может же всё это быть правдой. Вот напишу рассказ об этом, так литературный редактор не поверит. Скажет - наврал половину. Бред, абсурд и всё такое.
- Ну, пора собираться, - сказал Аркадий Павлович, посмотрев на наручные часы.
- Уже? – удивился Николай. - Мы же толком не поговорили.
- Ты мне адрес свой скажи в Москве, я тебя найду, как в отпуск пустят. Много нового расскажу. Мы там, наверху, всё видим, что тут делается. Только повлиять ни на что не можем. Мы же духи.
Николай подозвал официантку и расплатился. Аркадий Павлович ещё раз смерил взглядом её фигуру. Хороша, девка, но никаких романов. Ангелы строго следят за целомудрием прибывших душ.
Прощание
Когда Николай и Аркадий Павлович пришли к свежей могиле, похороны уже завершились. Все разошлись и разъехались. Могила была аккуратно закопана, вся в россыпи цветов и с венком по центру. «От коллектива гимназии», прочитал Николай и едва не прослезился. Тяжело расставаться с учителем.
- Как же вы в рай-то попадёте? Гроб закопали. Неужто откапывать придётся?
- Это не проблема. - Аркадий Павлович подошёл к простому деревянному кресту у изголовья холмика и руки на его верхушку положил. К кресту была прикреплена табличка с именем умершего и годами жизни. – Был рад тебя увидеть, Коля. Спасибо, что старого учителя проводить пришёл. Ещё свидимся, надеюсь. И на лекцию к Вересаеву сходи. Кажется, у него псевдоним Смидович. Под настоящим именем нельзя работать – прославился слишком человек. Мне в раю рассказали, что студентки шепчутся меж собой, что их преподаватель на Вересаева похож. Эх, глупые, это он и есть!
Николай и Аркадий Павлович обнялись, после чего старый учитель растаял, как сон. Николай в задумчивости побрёл к своей машине. Целый день у ворот простояла. Повезло, что не угнал никто. Не просто же так объявление на столбе висит – «осторожно, кладбищенские воры». А рядом ещё одно – «Голосуй, или проиграешь». И фото того, за кого надо голосовать.
Николай не понял, что было с ним на кладбище. Правда это или вымысел? Видение или реальность? Хотя не всё ли равно! Главное, что он поговорил с Аркадием Павловичем, даже если этот разговор ему лишь приснился.
Николай сел в машину, какое-то время был неподвижен, стараясь освободить сознание от путанных мыслей о странном происшествии на кладбище, а затем вынул из кармана куртки смартфон. Может, правда задержаться? Родной город всё-таки. Тут столько воспоминаний гуляет кругом!
Вошёл в «Яндекс», проверил по сайту университета. Всё так — доцент Смидович завтра открытую лекцию о творчестве Вересаева даёт. Почему бы не сходить? Нерядовое событие.
Внезапно его телефон зазвонил. От неожиданности Николай чуть не выронил его. Поднеся к уху, он ещё больше удивился, ведь звонила Полина. Эх, как давно он не слышал её голос! Примерно с того времени, как их школьный роман завершился. Расстались перед самым выпускным и с тех пор почти не общались.
- Не поверишь, но я сам хотел набрать тебя. Только, правда, у меня бы не вышло. Ты номер сменила? У меня этого номера нет.
- Это мой второй номер. – Голос Полины звучал ровно и спокойно, хотя Николай чувствовал, что она с трудом сдерживает эмоции. – Я им обычно по работе пользуюсь. Какой ужас, да? Я не думала, что Аркадий Павлович умрёт. Я звонила ему за неделю, он хорошо себя чувствовал. Или, может, просто успокаивал меня. Ты же знаешь, он не считал нужным заострять внимание на своих проблемах. Всё хранил в себе.
- Я тоже его видел недавно, - решил приукрасить кладбищенские события Николай. – Заезжал в Тулу по делам и встретил его возле Выставочного зала6. Поговорили с ним немного, тебя вспомнили. Может, встретимся, что скажешь? На похоронах неловко было подойти. Я задержусь в Туле на пару дней. На лекцию доцента Смидовича, может, схожу. Она о Вересаеве, кстати. Помню, он нравился тебе, когда мы учились. Я даже тебе на день рождения собрание его сочинений подарил, помнишь? Не хочешь ли компанию мне составить?
- Давай, - легко согласилась Полина. – А после в кафе посидим, Аркадия Павловича вспомним. Я в шоке от его смерти, да и ты, думаю, тоже. Поделим горе на двоих.
Николай отвлёкся от разговора и посмотрел через боковое окно своей машины на свежезасыпанную могилу Аркадия Павловича. На миг ему привиделось над могилой какое-то сияние, словно светлячки летают. Или, может, душа его учителя наблюдает за ним? И если разговор с Аркадием Павловичем не приснился ему, и мёртвые действительно посещают живых, возможно, он вновь его встретит? В другом обличии, под псевдонимом, пусть даже через много лет, когда уже сам станет стариком. Николай хотел бы ещё раз увидеть своего учителя и закончить свой с ним разговор.
Ладно, к чему думать об этом? Ещё грустнее становится на душе. Лучше думать о том, что скоро он увидит Полину, посетит лекцию Вересаева-Смидовича и, может быть, напишет об этом рассказ. Возможно, только так, при помощи творческого осмысления, он сумеет примириться со смертью Аркадия Павловича. Хотя у Николая не было ощущения безвозвратной разлуки. Он чувствовал, что его учитель рядом, как невидимый ангел-хранитель. Ему не нужно слышать его голос, чтобы знать, что он сказал бы по тому или иному поводу. Он достаточно долго с ним общался, чтобы запомнить его главную мысль, которую Аркадий Павлович в разных словесных вариациях доносил до своих учеников. Звучит она просто – верить в себя и не сдаваться. Ведь пока все живы, ничего не бывает поздно.
- Эй, друг, отъезжай, пора кладбище закрывать, а то покойники разбегутся.
Николай от неожиданности резко повернул голову в сторону звука, да так, что заболела шея. Перед его машиной стоял долговязый старик, видимо, местный сторож.
- А что, бывает, убегали? – решил подыграть ему Николай.
- Конечно, - уверенно ответил старик. - Ты хоть из Москвы приехал, судя по номеру, а истины не знаешь. Кладбище – это не поле с мертвецами, как некоторые думают, а долина воспоминаний. Только помня прошлое, мы уверенно можем идти вперёд. Наше прошлое – это почва, из которой мы, как дерево, прорастаем в будущие времена.
Прямо философ, - подумал Николай. – Не удивлюсь, если тоже райский отпускник. Какой-нибудь писатель, вроде Вересаева. Или, может, чей-то учитель, как мой Аркадий Павлович.
Николай не стал спорить с местным философом. Вместо этого он включил фары и отъехал от ворот. Сторож защёлкнул створки и закрыл двери на замок. На округу упала ночь, и в её чреве утонули события загадочного майского дня. Теперь всё, что было на Мыльной горе7, казалось Николаю далёким воспоминанием или, может, гласом из глубин его сознания. Николаю не хватало Аркадия Павловича — его доброты, оптимизма и чудачеств, и в то же время он не чувствовал себя сиротой. Ведь близкие люди не уходят безвозвратно. Они существуют в нашей памяти и живут и стареют вместе с нами.
Сторож проводил взглядом машину Николая, после чего его высокая фигура растворилась в окружающей кладбище мгле. Кто был этот старик, так и осталось загадкой. Ибо наутро в сторожевой будке, стоящей справа от ворот, пробудился настоящий кладбищенский работник — старый пьянчужка в потрёпанном сером пиджаке и с заросшей густой щетиной физиономией. Увидев, что ворота кто-то ночью запер, он довольно крякнул и пошёл в ближайший магазин опохмелиться. Там его уже поджидали друзья-алконавты. На кладбище начинался новый день.
13 – 17. 12. 2023
1 В. С. Харитонов (1956 – 2023) – кандидат филологических наук, доцент кафедры туризма и индустрии гостеприимства ТулГУ. Старший товарищ и литературный наставник автора в ранние годы творчества. Здесь и далее примечания автора.
2 Демонакт – греческий философ-киник, живший во II веке
3 По католическому преданию, ключи от рая находятся у апостола Петра, первого Папы римского
4 Викентий Вересаев (1867 – 1945) – писатель и литературовед, уроженец Тулы. В городе есть его дом-музей
5 Д. А. Романов – доктор филологических наук, профессор кафедры русского языка и литературы ТГПУ им. Л. Н. Толстого, руководитель Центра русского языка и региональных лингвистических исследований
6 Выставочный зал на Красноармейском проспекте – музейная галерея. Популярное место в среде городской интеллигенции. Около этого здания в последний раз встретил автор В. С. Харитонова
7 Мыльная гора (другое название – Смоленское кладбище) – крупнейшее кладбище Тулы. Основано в 1969 году