Еще задолго до войны появилась в Туле блаженная видом женщина.
Высокая, статная. С большим белым лбом, по-особому повязанная платком.
Она производила впечатление на всех, кто ее видел.
Рассказывали, что она могла предсказывать что будет.
Одно из таких пророчеств осталось в памяти тульского народа.
Когда началась война и люди боялись, что немцы войдут в Тулу — она ходила по базару и говорила: «Ключики у меня от Тулы! Никому не отдам!!!»
Прожила Дуняша долгую жизнь — 96 лет и умерла в 1979 году.
И похоронена в деревне Кочаки около Ясной Поляны на церковном кладбище через забор от семейного захоронения Толстых…
И я вспомнил рассказы своей бабушки о ней…
Тульская провидица Дуняша…
Золотое Сердце — не молчи!
Немцы бороздили земли наши,
Но от Тулы спрятаны ключи.
На людей она глядела строго.
И порой, казалось, свысока…
Но дела провидела до срока;
Речь свою вела издалека.
И нельзя от взора было скрыться!
И, что хуже, обмануть нельзя —
Так легко она читала лица:
Прямо в души целили глаза.
От нее бежали! Мама ро́дная…
Я, наверно, тоже бы сбежал!
Правда открывалась ей, юродивой,
А не сильно грамотным мужам.
Нищенка… бродяжка… вид убогий…
Ни на чем не делает навар!
Но даны Блаженной очи Бога
И предвидеть будущее — Дар.
О себе блаженная говорила в третьем лице: «Ой, кто это делал с Дуняшей?»
И был такой случай.
Бабка со знакомой товаркой решили спекульнуть.
Двоих детей надо было кормить.
Дед безработным сидел, голубей гонял…
Ну и бабка Лиза что-то из дома продала и поехала в Москву.
Накупили они с подружкой детских галош.
Уже тогда был их дефицит.
А когда вернулись в Тулу, на московском вокзале их вычислил агент: арестовал.
И в милиции у них все отобрали, оштрафовали и т.д.
И вот бабка что-то взяла из дома, чтобы продать и купить еды.
И пошла на базар, а там часто бывала Дуняша.
И шла баба Лиза, а была она где-то 32 лет, в подавленном состоянии…
И вдруг навстречу Дуняша — плачет, слезами обливается…
Голосит: «Ой, убил! Ой, ограбил!»
Горе горькое.
Ну бабушка говорит в свою очередь: «Что случилось?»
А Дуняша рассказывает ей эпизод с галошами как будто с ней произошедший.
И спрашивает бабка: «А ограбил-то кто?»
А Дуняша на полном серьезе: «Как кто? Ленин ограбил!»
Такие речи даже слушать не разрешалось.
И Лиза с базара прочь побежала…
Там Великий Покой.
Все вещи на своих местах…
Там Мир не вывернут наизнанку.
Его не надо объяснять.
Просто принимай.
Но Он необъятен и этим страшит.
Он не по нашему масштабу.
Мы изначально мелкие.
Производные.
Не равные…
Копии.
Попытка.
Нервные.
Нет Величия.
Это как в дом Великана попасть.
Простую ложку не поднять.
Просто присутствуешь.
Ахаешь.
Но участие не примешь.
Дозволено мельком глянуть.
И иди назад в прихожую.
Чтобы остаться Там — надо вырасти неимоверно!
Вот откуда — умаление;
Осознание малости своей в реальности.
Все значки с мундира поснимаешь,
Всех званий и подпорок лишенный.
Просто — заготовкой.
Сырым материалом на гончарном круге.
Восстановишь связь через пуповину с Тем, чьего лица нельзя видеть…
Хорошо.
Ну, тут дела пошли у бабки лучше.
Дед поступил на работу в Оружейный и жизнь сытней пошла.
И бабка как шла на базар, захватывала что-нибудь и Дуняше…
И стала с ней почти по-родственному общаться.
Но однажды напекла она пирогов: отложила четыре Дуняше и пошла на базар.
И проходя мимо дома дедовой племянницы, болеющей туберкулезом, зашла и располовинила то, что несла Дуняше.
Сказала себе: ей и двух хватит, не возвращаться, что ль, домой.
Так и поступила.
И пришла к Дуняше, и протянула пирожки…
А Дуняша ей: «Ой, не надо, не надо! Ой накормили меня, накормили!
Ой сыта я, сыта!»
Ну что делать: бабка вернулась с пирогами домой…
А через месяц племянница умерла…