восторги и плачи, и всё обратить ко благому,
как будто ещё не внушала она: удержись
от крайностей тектонического разлома.
Опять отступиться от края, меж прочим, черкнуть
о чём-то неважном, как в недопроявленном снимке:
о пасмурном дне – в кои веки-то в нём отдохнуть,
рисуя лубочные календари и картинки
окраин, краёв затерявшихся бог знает где –
в провинции провиденциальном тумане –
которых в надмирной своей слепоте, глухоте
никак не найти, не заметить, но припоминая,
о том, что исчезло, рассеялось, было-прошло –
асфальт, низкий домик: какого задуман он цвета? –
но чудится там, что играло, искрилось, цвело
летучее юное время и позднее лето.
И кто-то глядит из окна то на землю, то ввысь –
какая там высь! – морок стелется, гнёт, атакует…
Неспешная – до седмижды семидесяти удержись –
неслышно, неявно, неведомо жизнь торжествует.