Еще задолго до войны появилась в Туле блаженная видом женщина.

Высокая, статная. С большим белым лбом, по-особому повязанная платком.

Она производила впечатление на всех, кто ее видел.

Рассказывали, что она могла предсказывать что будет.

Одно из таких пророчеств осталось в памяти тульского народа.

Когда началась война и люди боялись, что немцы войдут в Тулу — она ходила по базару и говорила: "Ключики у меня от Тулы! Никому не отдам!!!"

Прожила Дуняша долгую жизнь — 96 лет и умерла в 1979 году.

И похоронена в деревне Кочаки около Ясной Поляны на церковном кладбище через забор от семейного захоронения Толстых...

И я вспомнил рассказы своей бабушки о ней...

Тульская провидица Дуняша...

Золотое Сердце — не молчи!

Немцы бороздили земли наши,

Но от Тулы спрятаны ключи.

 

На людей она глядела строго.

И порой, казалось, свысока...

Но дела провидела до срока;

Речь свою вела издалека.

 

И нельзя от взора было скрыться!

И, что хуже, обмануть нельзя —

Так легко она читала лица:

Прямо в души целили глаза.

 

От нее бежали! Мама ро́дная...

Я, наверно, тоже бы сбежал!

Правда открывалась ей, юродивой,

А не сильно грамотным мужам.

 

Нищенка… бродяжка… вид убогий...

Ни на чем не делает навар!

Но даны Блаженной очи Бога

И предвидеть будущее — Дар.

О себе блаженная говорила в третьем лице: "Ой, кто это делал с Дуняшей?"

И был такой случай.

Бабка со знакомой товаркой решили спекульнуть.

Двоих детей надо было кормить.

Дед безработным сидел, голубей гонял...

Ну и бабка Лиза что-то из дома продала и поехала в Москву.

Накупили они с подружкой детских галош.

Уже тогда был их дефицит.

А когда вернулись в Тулу, на московском вокзале их вычислил агент: арестовал.

И в милиции у них все отобрали, оштрафовали и т.д.

И вот бабка что-то взяла из дома, чтобы продать и купить еды.

И пошла на базар, а там часто бывала Дуняша.

И шла баба Лиза, а была она где-то 32 лет, в подавленном состоянии...

И вдруг навстречу Дуняша — плачет, слезами обливается...

Голосит: "Ой, убил! Ой, ограбил!"

Горе горькое.

Ну бабушка говорит в свою очередь: "Что случилось?"

А Дуняша рассказывает ей эпизод с галошами как будто с ней произошедший.

И спрашивает бабка: "А ограбил-то кто?"

А Дуняша на полном серьезе: "Как кто? Ленин ограбил!"

Такие речи даже слушать не разрешалось.

И Лиза с базара прочь побежала…

Там Великий Покой.

Все вещи на своих местах...

Там Мир не вывернут наизнанку.

Его не надо объяснять.

Просто принимай.

Но Он необъятен и этим страшит.

Он не по нашему масштабу.

Мы изначально мелкие.

Производные.

Не равные...

Копии.

Попытка.

Нервные.

Нет Величия.

Это как в дом Великана попасть.

Простую ложку не поднять.

Просто присутствуешь.

Ахаешь.

Но участие не примешь.

Дозволено мельком глянуть.

И иди назад в прихожую.

Чтобы остаться Там — надо вырасти неимоверно!

Вот откуда — умаление;

Осознание малости своей в реальности.

Все значки с мундира поснимаешь,

Всех званий и подпорок лишенный.

Просто — заготовкой.

Сырым материалом на гончарном круге.

Восстановишь связь через пуповину с Тем, чьего лица нельзя видеть...

Хорошо.

 

Ну, тут дела пошли у бабки лучше.

Дед поступил на работу в Оружейный и жизнь сытней пошла.

И бабка как шла на базар, захватывала что-нибудь и Дуняше...

И стала с ней почти по-родственному общаться.

Но однажды напекла она пирогов: отложила четыре Дуняше и пошла на базар.

И проходя мимо дома дедовой племянницы, болеющей туберкулезом, зашла и располовинила то, что несла Дуняше.

Сказала себе: ей и двух хватит, не возвращаться, что ль, домой.

Так и поступила.

И пришла к Дуняше, и протянула пирожки...

А Дуняша ей: "Ой, не надо, не надо! Ой накормили меня, накормили!

Ой сыта я, сыта!"

Ну что делать: бабка вернулась с пирогами домой...

А через месяц племянница умерла...