наставляют Дедалы:
«Осторожней, сынок:
не взлетай высоко, —
воск расплавится — рухнешь на скалы!»
Век за веком любимым отцам,
умудрённым Дедалам,
сердца разбивают Икары:
Поднимаются к Солнцу,
и плавится воск, —
и, ломая крыла, беспощадное небо
их, дерзких, бросает на рифы,
в бездонное море,
на скалы.
А Дедалы над ними кружат,
понимая, что только
одной лишь молитвой немою
Они могут помочь
неразумным несчастным своим сыновьям,
погибающим в диких ущельях,
на острых камнях,
утопающим в море.
И седыми на берег морской приземляясь,
других они учат детей
математике,
воздухоплаванью,
многим–премногим наукам,
что делают юношей профи.
Учат их доверять интуиции
и чувству меры,
за гранью которой трагедии и катастрофы.
И даже (а вдруг пригодится,
когда остаётся надеяться только на чудо)
молитвам их учат на древнеславянском
и мудрым стихам–афоризмам
на греческом и на латыни.
И опять и опять говорят,
повторяют, внушая,
что гибнут Икары
от самонадеянности,
от безрассудства,
непослушания,
глупого риска,
гордыни.
Вот, казалось бы, сделано всё,
всё продумано для безопасности,
всё учтено.
Но!..
Но разумные вроде бы дети
на вечере их выпускном,
отмечая вручённые им
астронавтов дипломы
искрящимся звоном
содвинутых разом бокалов,
Вдруг, — вот это сюрприз! —
восхищённые, пьют
за Колумбов,
за Берингов,
за Магелланов,
Гагариных!
И за Икаров!
За неведомый берег,
за Солнце,
за новые звёзды,
за дальние дали!
За высокие крылья,
которые дали Дедалы!
А за опыт надёжный
и за осторожность,
послушность,
почтительность
(это напрасно как раз, но случается),
слабо скрывая зевоту,
Они пить не хотят ничего,
даже воду…