Мудрец духовный мир стяжал
Трудом, ну а на передыхе
С городовым квасок хлебал.
И в день обычный, неприметный
Скиталец, знав о мудреце,
Пришёл, вогнав главу во плечи,
С угрюмой миной на лице.
Он зыркнул, злобно ухмыльнувшись,
Доковылял до мудреца,
— Эй, ты! — брехнул, клюкой коснувшись
Испачканной его лица.
— Убогий! Что у вас за люди?
Остаться мне у вас иль нет…
— Да звери! Все погрязли в блуде,
Скоты и хамы, — был ответ.
Толкнул в плечо: Везде исчадья,
Мир в бездну катится гния,
Не хватит каждому распятий,
Да и у нас полно жулья.
И, усмехнувшись ядовито,
Отправился скиталец вон.
Мудрец спокойно щеку вытер
Ни звука ни издав вдогон.
В тот миг ворота городские
Другой бродяга миновал.
Вздохнул, взглянул, раскинул руки:
— Мир вам, друзья мои, — сказал.
— Любезный, — вымолвил бродяга
Светя улыбкой на устах, —
Ответь мне, друже, что за люди
Живут в твоих родных местах?
— Чудесен здешний люд, братишка,
— Приветят, одарят теплом,
В зной летний напоят винишком,
А в голод угостят хлебцом.
— Кругом отзывчивые души,
Они везде, где б я ни брёл.
Возьми-ка репку, друг, покушай —
Сказал бродяга и ушёл.
Спросил городовой: Ответил
Сначала ты, что плох народ,
А вот другому заприметил,
Что здесь совсем наоборот?
— Да человек — творенье Божье,
Весьма упрямое, и вот —
Уж если он чего-то ищет,
То’ непременно, и найдёт.