Разделённые печкою комнатки две.
В печке уголь горит, но теплеет нескоро,
И холодные окна в морозной канве.
И за старые парты садимся в пальто мы.
Не замерзли чернила — и то благодать!
Но зато ни сонливой, ни ленной истомы
И ни скуки унылой в глазах не видать.
На учителя смотрим, сердцами внимая
Его каждому слову, — нам люб его шаг,
Когда ходит и ходит по классу, хромая, —
Развевая, как знамя, намотанный шарф.
Неустроенный быт и война за спиною —
Из нелёгкой судьбы их нельзя исключить.
Но теперь мы за ним, как за крепкой стеною:
Он имеет особое право учить!
Вот опять он увлёкся: горячею краской
Залило ему щёки и взгляд воспалён.
Где указка? — костылик нам служит указкой,
Как порою указка — ему костылём.
На примерах таких проверяет он сметку, —
Мокрый уголь в печи вороша кочергой,
Спросит: «Пятеро наших выходят в разведку,
А вернётся один с перебитой ногой, —
Волоча «языка», приползёт из метели,
И «язык» подтвердит наступления час,
Цель и главный удар, то какие потери
Больше: завтра — у них или наши — сейчас?»