Кира Бородулина. В начале Великого поста

Неровные следы по пройденной дороге,
Ошибки повторяются точь-в-точь,
Учиться ничему здесь невозможно,
Мучительная правда сердце жжет.
 
Где ранняя весна? Где солнечное солнце?
Заплаканные тени прошлых лет
Остались позади, в давно забытых строках,
И новые поешь, да все не те.
 
Шагай. Идеология уныния,
Предательство откуда и не ждешь,
Что каменным казалось и незыблемым,
На деле – карточный некрепкий дом.
 
Все люди, всех трясут обиды –
Мы гордо их страданием наречем
«Кресты» свои до неба возведем!
На самом деле носимся с гордыней.
 
Пройдет весна – и думать позабудешь,
Пройдут года – причин не назовешь,
Но будешь воскрешать туман иллюзий,
Как сладкий яд, творений вещество,
 
Энергию бурлящих вольно мыслей,
Что нам для вдохновения дана,
И раньше ты в ней видел правду жизни
И жизнь окрашивал в ее тона.
 
Существовал в придуманном дурмане,
Словами все обиды изливал
И сжился с атмосферой погребальной,
Так, что с ней расставаться не желал.
 
Ты выполз в мир, и там все как обычно,
Но даже в мире, что считал святым
Нашли приют все те же истины,
И рухнул он. Ты без щита, один.
 
Холодный ветер, выцветшее солнце,
И друга уж некрепкая рука,
А под ногами лед трещит и гнется
И каждый шаг – проверка и судьба.
 
Где зубы грешников? Все разом сокрушил бы,
И пусть они живыми снидут в ад!
И жены их останутся вдовыми,
А дети сирыми… такое пожелать?
 
До нравственности распятого Бога,
До той любви, что сокрушает смерть
Была еще неведома дорога,
И мир еще лежал в греховном зле.
 
Но ветхий человек не шевелился,
В глазах темно, и горло не поет –
Наверно потому опять забился
В свой угол равнодушия и слов.
 
Шагай. Тебе давно никто не снился,
От завтра у тебя – лишь два часа,
А с истинами новыми сроднишься,
Излечишься, отхлынет пустота.