восходят вверх, струятся вновь по ветвям,
волнуют ветер, будят, возмущают,
раскачивают тучные деревья,
дотягиваются до облаков над ними
серебряным сияньем паутинок –
тончайших нитей, связывающих крепко
плоды и корни, воду и кувшин –
на сушу сходит дождь, переливаясь
небесными алмазами, слезами,
сближающий твердь с твердью, проникая
из горнего в тенистые долины.
И зёрна, пролежавшие в утробе
земной, успев сродниться с мертвецами,
вдруг чувствуют движение и голос,
которому противиться не в силах
никто, могильным холодом объятый.
И набухает брошенное семя,
и пробивается упругими ростками,
несущими с собою дерзновенье
и новизну поры благоприятной.
Приди, о Душе, легким дуновеньем
насытить душу – высохшую землю,
изъязвленную распрями и гневом,
неплодную, родившую лишь камень,
забывшую про доброту и милость.
Вдох чаемый, окрепнувший в надежде,
не легче ль будет и её оставить?
Ужели сень есть, что не опаляет,
не посрамляет в гноище пришедших
и вымаравших брачную одежду?..
И в ветхие мехи вливается вино.