Мы уже давали комментарий на статью Алексея Гусакова «Ложь», опубликованную на сайте ТРО Союза писателей России, а потому вполне осведомлены как о его литературном стиле, так и о антирелигиозной позиции автора. Его другая статья, «Дикарь», не публиковалась (возможно, пока) на сайте ТРО Союза писателей России – она скромно представлена на литературном портале «Проза.ру», да ещё под псевдонимом.
Стоит отметить, что все статьи Гусакова, с которыми мы ознакомились, посвящены литературе. Автор не ведёт себя как профессиональный критик, не выступает с обзорами литературы за год, как делал В. Г. Белинский, или же рецензиями на отдельные произведения. Он примеривает на себя роль то ли теоретика, то ли философа, а скорее непризнанного гения (которого, тем не менее, приютил Союз писателей России и которому предоставил трибуну), однако его теоретические выкладки корявы, многословны и самолюбивы. Конечно, Гусаков не мог удержаться от того, чтобы залезть со своим «экспертным» мнением туда, где он совсем ничего не смыслит.
Итак, статья «Дикарь» посвящена религии. Как и другим статьям автора, ей также свойственна путаность мысли и примитивность изложения. В наше время выпустить необходимое количество книг для вступления в Союз писателей несложно – были бы деньги и связи (а лучше и то, и другое). Поэтому пусть читателя не приводит в священный трепет факт, что автор издал шесть книг. Его стихи (а Гусаков в первую очередь поэт) в своих литературных достоинствах недалеко ушли от его статей. Поэтому, как ни прискорбно это признавать, а Гусаков едва ли может именоваться писателем. Скорее можно задастся вопросом – а сколько ещё таких гусаковых в Союзе писателей России, которые благодаря заветной корочке могут претендовать на трибуну фактически в любом СМИ, в то время как талантливые авторы, не издавшие необходимого количества книг, не принимаются в Союз писателей по чисто формальным критериям.
Антирелигиозные статьи активно писала первая волна большевиков в 1920-е гг., а затем к этой практике вернулись в 1960-е, когда борьба с тлетворным влиянием Церкви на светлое коммунистическое будущее возобновилась с новой силой. В то время уходили в безбожники даже священники (например, знаменитый протоиерей и богослов Александр Осипов). Так вот, авторы многих таких статей, даже из низов, чувствовали язык лучше, чем профессиональный литератор Гусаков. Поэтому говорить о его статье в целом весьма сложно – она довольно бессвязна и не имеет строгой структуры, напоминает по форме эссе, но написанное не художественным, а казённым языком. Так, пожалуй, могли бы писать герои А. П. Платонова, но только их не принимали в Союз писателей.
После столь долгого вступления надобно, наконец, перейти к конкретике. Автор Гусаков начинает свою статью со святых. Кажется, какое ему дело до тех, кто в нелюбимой им религии признан образцом. Но Гусаков, не приводя конкретных примеров, резко нападает на весь сонм святых, так чтобы создать впечатление у читателя, что все святые – это полусумасшедшие и вообще деклассированные элементы. Так и пишет про их «жалкое земное существование и за то канонизированных церковью».
Справедливости ради стоит сказать, что в истории Церкви были юродивые, чьё поведение внешне могло выглядеть безумным, также можно рассуждать о крайностях аскетизма, о чём писал протоиерей Александр Мень в своей книге «Исторические пути христианства», чему отчасти посвящена сатирико-религиозная притча Луиса Бунюэля «Симон-пустынник». Действительно, все эти хождения в голом виде (Василий Блаженный) или же стояние на столпе в течение 37 лет (Симеон-столпник) могут показаться дикими и бессмысленными не одному Гусакову. Но это всё крайности аскетики. Ведь многие старцы более поздних веков решительно противились таким самоограничениям, умерщвлению тела молодыми христианами, ведь в человеке всё должно быть прекрасно. Дело-то не в претерпевании страданий, чуть ли не с мазохистской целью пострадать и покаяться, а в духовном росте, борьбе со страстями и сокрытии своих подвигов от славы людей.
Пожалуй, на этом рациональные зёрна в статье Гусакова заканчиваются. Обличать множество и множество монахов за их уединённое жительство и довольствование малым – не дело писателя. Если подходить к вопросу рационально, то Гусакову не должно быть никакого дела как живут люди, верящие в Бога и жаждущие спасения. Очевидно, что он не читал ни богословие, ни патристику, ни историю Церкви или же популярные сейчас жития святых. Тогда бы он знал, что на одном полюсе был Симеон-столпник со своим крайним аскетизмом (любопытно, что Луис Бунюэль вывел в своей притче героем не его самого, а его подражателя Симона), а на другом – оптинские и валаамские старцы и святители. Уж явно не в грязи жил Иоанн Кронштадский, да и аскетические подвиги Серафима Саровского были далеки от крайностей.
Итого выходит, что автор оказался соврамши – далеко не все святые не мылись, ходили голыми, стояли на столпах, закапывали себя в землю и как-либо внешне причиняли себе страдания. Но далее автор вводит вот какое противоречие – крайние аскеты ему не по душе (хотя подозреваем, что о Василии Нагом или Симеоне-столпнике он не знает), но и богатых попов не любит. Дескать, почему они не селятся в пустыне или в скиту. Но ведь автор только недавно сам возмущался моральным обликом святых и через абзац он же предлагает священникам раздать деньги и идти в отшельники. Но на самом деле противоречие тут для читателя, а вот для писателя его нет – мысль Гусакова не связана логикой. Он пишет всё, что ему в голову придёт и не заботится придать этому писанию какое-либо грамотное выражение. То есть о читателе он не думает, а лишь бы самому выговориться, как на сеансе у психотерапевта.
Вот и далее Гусаков продолжает в том же духе. Только что он сам изобличил религию и Церковь и тут же пишет о боге, как он его понимает. Но ведь автор атеист. Или нет? Может, это сектант, вещающий нам только что открытую ему истину? Писания Гусакова сложно поддаются анализу, поскольку напоминают бред сумасшедшего, но тут следует принять во внимание вот какой факт – автор мнит себя теоретиком. Не беда, что он малограмотный пиит с набором банальных рифм и смыслов, зато член Союза писателей, а это не шутка. Вот и в своих статьях он поучает молодых литераторов, как стихи надо писать и вообще размышляет о литературе.
Так и в статье про религию автор замахнулся быть пророком, не ведая ничего о религиозной традиции. Он пишет — «моё личное общение с Богом не требует присутствия при разговоре переводчиков, этаких ростовщиков, колотящих капиталы на сомнениях, неустроенности и различных порывах души». Ему кажется, что это что-то оригинальное, но на деле уже лет семьсот существует протестантизм, где как раз нет священников в православном и католическом смысле и где упор делается на общение с Богом тет-а-тет. Естественно, там нет и святых. Но протестантские теологи, среди которых было немало выдающихся личностей (достаточно вспомнить Сёрена Кьеркегора) не излагают свои мысли таким путаным банальным языком. От всего писания Гусакова сквозит самолюбованием и желанием утвердиться в собственных глазах. Пока у автора выходит не очень, но посмотрим, что он пишет дальше.
«Как только начинаешь читать Библию не как книгу книг, а как обыденное описание появления отдельно взятого народа, не имеющего никакого отношения к древней истории славян, осетинов или якутов, то она сразу же теряет своё значение, и может иметь цену только для евреев в качестве их родословной». Это предложение даже комментировать нет смысла. С какой стати Библия должна иметь отношение к славянским племенам, у которых и письменности скорее всего не было, пока её не принесли на Русь христианские миссионеры Кирилл и Мефодий? Разве плохо, что Библия принадлежит всему человечеству? Или автор намекает на родноверие? Дескать, язычество давайте возродим. Увы, в отличие от Древней Греции и Древнего Рима, политеизм ничего не дал Руси в плане культуры, даже письменность не создал. Его время прошло ещё в раннее Средневековье. Собственно, патриарх Кирилл говорил примерно об этом же в телеэфире – что только христианство принесло культуру на языческую Русь. Автор, конечно, с патриархом не согласен, но тогда возникает вопрос – а в какого бога он верит? Может, он с Перуном тет-а-тет общается? Действительно, поклонение Перуну не требовало священников, но даже у языческих богов были жрецы. Очевидно, автор претендует на их регалии, выступая с высокомерными обличениями верующих.
Финал статьи вообще не поддаётся описанию. Его даже можно привести почти полностью: «В течение всей своей жизни я чувствую движения Бога, и чем он сильнее во мне участвует, тем явственнее и неуклоннее я отдаляюсь от религии. Он столько раз мне помог, столько раз заставлял меня быть человеком там, где человеком быть нельзя, столько дал мне минут вдохновения и любви, что просить Его о чём-то ещё, кроме счастья моим родным, совесть не позволяет». Подобные пассажи напоминают секты харизматиков, где упор делается на аффекты и кликушество. Саморазоблачение автора, возможно, будет интересно психиатру или же сектоведу, но какое отношение оно имеет к предыдущим абзацам, где последовательно критиковались святые, религия как таковая, Библия и патриарх Кирилл? Ответ мы хорошо знаем по другим статьям Гусакова. Он просто не дружит с логикой изложения материала, слабо владеет русским языком и ничего не понимает в том предмете, о котором собрался рассуждать. Если бы нелюбимую им Библию писали такие невежды, то христианство не только не дожило бы до наших дней, но о нём бы знали только историки и религиоведы.
Так что же значит название статьи? Дикарь – это кто? Очевидно, автор имел ввиду верующих во главе со святыми, но так как он что-то слышал о законе об оскорблении чувств верующих, то решил постелить себе соломки, предусмотрительно заявив, что он никого не хотел оскорбить. Но тут вся статья является наглым оскорблением, которое автор даже постеснялся подписать своим именем или послать на сайт ТРО Союза писателей России – мы не сомневаемся, что там опубликовали бы и это богохульство.
К сожалению для автора, его цель навязать читателю своё понятие о боге, сколь путаным оно бы ни было, не достигнута. На роль жреца Гусаков годится ещё меньше, чем на должность писателя. Там ведь харизма нужна, а Гусаков абсолютно серый, как моль из платяного шкафа. И вреда от него столько же – хочет моль съесть меховое пальто, да не может. Лопнет, деточка. Вот и Гусакову не под силу собрать вокруг себя каких-либо сторонников, так как для этого нужна харизма, а он её лишён. Бурчит себе что-то в интернете, да ещё и прячется за псевдонимом, а то не дай Бог кто в суд подаст.
Завершая разговор о статье Гусакова, хочется сказать, что такие «писатели» могут лишь отвратить людей от культуры и приблизить их к дикарям. Ведь писатель должен просвещать окружающих, зажигать их сердца и воздействовать на чувства, а Гусаков даже правила правописания плохо знает. Хотелось бы призвать Союз писателей не быть бюрократической организацией, в чём его обвинял ещё Александр Фадеев в 1950-е гг., и смотреть на уровень человека, которого они принимают в свои ряды, если, конечно, мы хотим возрождения национальной культуры.