Лишь пленных «положили»
Да их укрывших… Повезло:
Цела, сыночки живы.
Враги оставили село —
А почтальонша с горки
С казенной сумкой. — Повезло:
Ей только «треуголки».
Ну что ж, проклятые ушли,
Избу не запалили.
Корову, правда, увели,
Собаку застрелили.
Да это горе — не беда:
Кого теперь страшиться?
Ну а еда — так лебеда
И Васькина ушица.
Пускай не досыта, не всласть,
Да ладно — ноги носят.
К зиме ж колхоз — Советска власть! —
Чего-нибудь подбросит...
А что как вол она, и гуж
Выматывает жилы,
Так что с того? — Вернется муж,
А все сыночки живы!
И всяк обшит, и всяк обут,
А в печке — щи да каша.
Вернется муж: ”Ну, как вы тут?..
Ну что ж — спасибо, Клаша!..
А я гляжу: на хуторке —
Вся наша деревенька?”
Тогда на мужниной руке
Всплакнет она маленько
И скажет: «Все тут — кто живой:
Куда ж им прислониться?..
А Клим соседкин — под Москвой.
В сердцах она бранится:
”Твой — жив! А мой?..
Вы — куркули:
Вы в среду щи солили...”
Корову, правда, увели.
Собаку застрелили.»