Бил умело, не спеша:
То стрелял очередями,
Как уставший ППШа,
То, чтоб стать предельно точным,
На секунду затихал,
Бил прицельным,
Одиночным —
И, задумавшись, вздыхал.
А поодаль рядом с дубом,
Сев на краешек скамьи,
Дед вздыхал и тоже думал —
Видно, вспомнились бои:
Горечь первых поражений,
Сладость будущих побед.
Восемь раз из окружений
Выходил с боями дед.
Скольких смертушка сгубила,
Скольких, дура, посекла,
А его, видать, любила:
Напоследок берегла.
Шла, что кошечка, по следу,
Возле сердца щекоча,
И порой казалось деду:
Лучше сразу бы —
Сплеча!
А когда заторопилась,
Раз — и мимо!
И со зла
В очи дедовы вцепилась —
Нерв какой-то порвала.
Просчиталась!
Хоть, конечно,
Вечный раб госпиталей:
С каждым годом
Мрак кромешный —
Всё плотнее, тяжелей.
Но ведь жив он, —
Вот он, дышит,
Думы думает свои,
Жёлудь падающий слышит,
Вспоминает про бои.
И, кору ладонью тронув,
Дед качает головой:
«Береги, сынок, патроны,
Отобьёмся — не впервой…»