Андрей Волков. Рецензия на фильм «Небо над Берлином»

«Небо над Берлином» — если не главный, то точно один из самых известных фильмов немецкого классика Вима Вендерса. Дебютировав в режиссуре на рубеже 1960-1970-х, постановщик поневоле был вынужден разбираться с тем мрачным наследием, которое оставили нацисты, совсем недавно глумившиеся над страной. В кинематографе ФРГ долгое время (вплоть до «Лодки» Вольфганга Петерсена) никто не обращался напрямую к событиям Второй Мировой войны, ведь поколения немцев опосредованно оказались причастны к величайшей трагедии XX века. Неважно, где ты работал, состоял ли в нацистской партии или же находился в подполье. Преступная власть фашистов, воцарившаяся в стране в 1933 году, весь народ сделала заложником своей пропаганды, а все налоги шли на подготовку к будущей войне.

Все представители «нового немецкого кино» либо родились после войны, или же были малыми детьми на момент 1945 года. Вим Вендерс не исключение. Он появился на свет в августе 1945 года в Британской оккупационной зоне и с самого рождения чувствовал ту каинову печать, которая легла на весь немецкий народ за преступления нацистов, сумевших подчинить своей воле почти всё население Германии. Тот, кто просто аплодировал речи фюрера на параде, не имеет личной вины, но несёт ответственность за то, что от его имени сделала его страна. В 1930-1940-е гг. никаких проблемных произведений в немецком кино выходить не могло. Кинематограф Третьего Рейха был подчинён пропаганде даже сильнее, чем сталинское искусство, где всё же дозволялась, особенно в годы войны, определённая свобода творчества.

Вим Вендерс в пространстве «нового немецкого кино» занимал особенную нишу. Его вполне можно назвать главным последователем кинематографических идей Микеланджело Антониони. Экзистенциализм Вендерса только не был отвлечённым, но всегда социально ориентированным, да и размышления итальянского мастера о том, что такое реальность не слишком были ему свойственны. Зато немецкий режиссёр вполне воспринял так называемую концепцию «ложного движения», когда все усилия героев изменить ситуацию или же повлиять на неё в итоге ни к чему не приводят. Вендерс также пользовался детективными или мелодраматическими элементами, которые, как и в кино Антониони, служили своеобразным каркасом, на котором строился рассказ режиссёра о людях, чувствующих себя чужими в неприветливом современном мире. Они не могут найти себя в жизни и потому часто пребывают в растерянности и прострации.

Таковы персонажи «Ложного движения» — фильма, название которого кинокритики повсеместно стали применять для описания построения сюжета как у самого Вендерса, так и у его учителя Микеланджело Антониони, с которым постановщик даже сумел поработать, выступив сорежиссёром в ленте итальянского классика «За облаками». «Небо над Берлином», несмотря на внешне насыщенное событиями действие, также вполне подпадает под термин «ложное движение». В этой ленте режиссёр, помимо обычного для себя меланхоличного созерцания, сопровождаемого плавным движением камеры и рок-музыкой, столь любимой Вендерсом (он даже утверждал, что рок-музыка спасла его от вакуума скучного буржуазного бытия в статусе адвоката), вводит план сверху, ведь героями выступают ангелы. Они день ото дня невидимо сопровождают людей, слушают их мысли, стремятся утешить и приблизить к свету.

Однако жизнь в разделённом стеной Берлине темна, а люди подавлены. Их не радуют блага капитализма, поднявшаяся из праха военного поражения экономика и мирная жизнь, наступившая после разгрома фашистской диктатуры. Берлинская стена, разделившая как шрам от тяжёлой, но неизбежной операции тело немецкой земли, мимо которой неоднократно проходит ангел Дамиэль, воспринимается тяжким крестом, той самой каиновой печатью, которую против своей воли вынужден нести немецкий народ, разделением страны на две части, обе из которых тоскуют по объединению как человек по дому.

Ангелы Вендерса выступают не столько проводниками божественной воли, сколько сторонними наблюдателями. Они бы и хотели приблизить людей к Всевышнему, утешить их, ободрить, но это не во власти ангелов. Человечество отвергает все благие помыслы, внушаемые свыше, и медленно тонет в рутине каждодневного унылого существования. Режиссёр связывает это не только с самоощущением послевоенных поколений немцев, несущих на себе всю тяжесть моральных репараций за ужасы войны, что было магистральной темой авторов «нового немецкого кино». Он также обращается к глубинной психологии своих персонажей, как бы продолжая антониониевскую линию сопротивления людей непонятной неидентифицируемой реальности.

Убеждённый сторонник кинематографического донесения смысла до зрителя, режиссёр в «Небе над Берлином» обильно использует не столько диалоги (их как раз очень мало), сколько «поток сознания». Герои говорят не ртами, а душами. Их мысли и считывают ангелы. Чёрно-белый мир, в котором существуют крылатые хранители, лишён не только цвета, но и вкуса, запаха, чувств. Ангелы Вендерса не то, что завидуют людям, проходящим сквозь время, чья жизнь – лишь краткий миг в безбрежном океане истории. Они, сознавая свою подчинённую функцию (и по христианскому учению ангельский мир поставлен ниже человеческого), стремятся помочь людям, но это не всегда получается. Люди не слышат божественный глас, не видят ничего, кроме беспросветной тьмы. Чёрно-белое изображение в двух третях фильма символизирует не только мир, лишённый времени и творческого начала, в котором существуют ангелы, сколько видение реальности самими людьми, имеющими в себе образ Божий. Человечество разочаровалось в жизни и не верит уже ни во что.

Мотив ангела, влюбившегося в артистку цирка, который стал основным в голливудском ремейке, у Вендерса не столь важен. Его фильм не мелодрама, а философская притча, повествующая одновременно как о мироощущении целой нации, живущей в разделённой стеной столице, так и о всём человечестве. Неслучайны отсылки к роману «Улисс» Джеймса Джойса и использование ассоциирующейся с творчеством ирландского классика техники «поток сознания». Мир Вендерса населён голосами несчастных, потерянных грешников, не видящих в жизни никакого просвета. Старый писатель Гомер (его роль исполняет 86-летний мэтр немецкого кино Курт Боис, в последний раз вставший перед камерой) пишет историю человечества, справедливо убеждённый, что без знания прошлого невозможно познать будущее. Образ библиотеки, в которой предпочитает работать писатель, отсылает к рассказу аргентинского классика Хорхе Луиса Борхеса «Вавилонская библиотека», где вся вселенная представлена в виде хранилища книг.

Так и библиотека Вендерса – это символ знаний всего человечества, накопленных за века. Неслучайно библиотеку посещают ангелы, воспринимая её как место умиротворения, где многоголосье единственно смолкает, ведь здесь люди увлечены книгами, дающими им возможность понять, что их проблемы не уникальны, а безвыходных ситуаций не существует.

Образ Гомера связывает «Небо над Берлином» с мифологией романа Джеймса Джойса, также вдохновлённого легендарным античным поэтом. Гомер Вендерса не просто писатель, а своего рода древний сказитель, летописец всего человечества, а, возможно, он и сам ангел, существующий столько, сколько продолжается история человеческой культуры.

Вим Вендерс исключительное значение придаёт искусству. Неслучайно среди персонажей присутствует актёр Питер Фальк, играющий самого себя. По мысли режиссёра, знаменитый исполнитель роли Коломбо сам когда-то был ангелом. Его фигура выступает своего рода Вергилием для Дамиэля, отказавшегося от ангельской природы не только из любви к смертной женщине, но для того, чтобы ощутить время, увидеть разноцветный мир и пережить красоту невозвратного мига.

Неслучайно также, что в пространстве фильма лейтмотивом идут слова «когда ребёнок был ребёнком». Ещё Христос призывал человечество «быть как дети». Но что это значит применительно к притче режиссёра? Вендерс, вполне обрисовав апатию и уныние немцев в предыдущих своих фильмах, прежде всего в «Ложном движении», решает напомнить, что отчаяние ведёт лишь к смерти (неслучайно в кадре происходит самоубийство одного из героев, которого не сумел спасти даже ангел), а жизнь – это главное чудо Божье. Царство Божие внутри вас, как гласит Евангелие, и оно в человеческом сердце.

Образ ребёнка – ключевой в философской притче Вима Вендерса. Постановщик, уходя от социального пессимизма своих предшествующих работ, запечатлевших растерянность послевоенных поколений, обращается к мифологическому времени, что опять же роднит его с автором романа «Улисс» Джойсом. Дети ещё не развращены современной жизнью, не пришли в отчаяние от житейских проблем. Они хранят в своём сердце неугасший огонь любви, веры в лучшее и восприятие каждого прожитого дня как чуда. Взрослые люди, окунувшись в житейскую суету, утратили ощущение радости жизни, перестали ценить каждый прожитый миг. Неслучайно во второй части цитируются стихи из Евангелия от Матфея, гласящие, что «светильник для тела есть око. Итак, если око твое будет чисто, то все тело твое будет светло; если же око твое будет худо, то все тело твое будет темно».

Ангелы, спустившиеся с небес, это вовсе не падшие создания, не противники воли Божией. Воплотившийся Дамиэль ассоциируется с самим Богом, ставшим человеком, дабы люди обожились, как писал святитель Афанасий Александрийский. Что Дамиэль, что Питер Фальк, что три великих режиссёра, которых Вендерс в посвящении именует ангелами кино (Ясудзиро Одзу, Франсуа Трюффо и Андрей Тарковский) разительно отличались от разочаровавшихся в жизни людей тем, что умели ценить каждый миг жизни, ведь он уникален и неповторим. Лента моментально становится цветной, когда ангел Дамиэль облекается в плоть, дабы испытать всё то, что Бог предписал человечеству.

Да, люди смертны, ибо они проходят сквозь время, но зато способны любить, творить и укрощать временной поток. Неслучайно во второй части ангел времени говорит о том, что время относится к человеку так же, как он относится ко времени. Цени своё пребывание в этом мире, старайся делать что-то полезное, и ты успеешь в своём бренном существовании больше, чем ангелы в бессмертном бытии.

Дамиэль, став смертным, по-детски непосредственно воспринимает жизнь. Он ценит цвет, вкус, каждый вдох, каждый свой шаг по земле, ему кажутся незначительными проблемы, связанные с отсутствием денег, жилья, работы, ведь все эти трудности временные, а есть вечные константы бытия. Люди, утратив свою детскость, поддавшись жизненной суете, перестали воспринимать жизнь как чудо (если воспользоваться названием фильма балканского оптимиста Эмира Кустурицы), сами себя загнали в тиски отчаяния.

Но всё проходит, и это пройдёт, как гласит надпись на кольце Соломона. Сколько было войн, общественных потрясений, тяжёлых периодов в истории человечества! Люди проходят сквозь время, поколения сменяют поколения, и там, где распускались цветы, ныне голая земля, где было озеро теперь суша. Всё тленно — и радости, и печали. Но вечна любовь, ибо она и есть живая связь души с Богом. Любовь не только к женщине, но к жизни, творчеству, труду. Дамиэль, радующийся каждому мигу во плоти, это и есть человек-ребёнок. И ангелы, незримо живущие среди нас, как раз и сообщают нам это послание от Бога. Жизнь прекрасна даже в окружении зла, ведь разрушительная сила конечна, но вечно созидание. Те, кто способен ценить даже малые радости, уже творцы своего счастья, ибо они оберегают свою душу от отчаяния. Пророк Иона, поглощённый китом, но не утративший надежду, был исторгнут морским обитателем обратно на сушу. Так и самую густую тьму непременно прогонит близкий рассвет.

Мифологическая философская притча Вима Вендерса свидетельствует о неистребимой вере режиссёра в человека, в его способность не сломаться даже в самую лихую годину. «Небо над Берлином» — торжество жизни над тленом, радости над отчаянием и любви, которая, подобно воде, находит свой путь и среди самых плотных камней. Созданное при помощи выдающегося оператора Анри Алекана монохромное изображение со свободно перемещающейся по Берлину камерой (Вим Вендерс, как и Антониони, всегда предпочитал очень подвижную съёмку), идеально сочетается с многоголосьем ленты. Камера, словно парящая в воздухе, сама подобна ангелу, осматривающему прекрасный мир, сотворённый Богом. Жизнь в этом мире не ценят люди, несмотря на то что способны изменять бытие и выступать сотворцами Создателя, в отличие от бесплотных духов, могущих лишь наблюдать. Послание ангелов – это любовь, и услышим ли мы их, зависит от наших намерений.