Андрей Волков. Литератор с неуживчивым характером

Во всей русской литературе XIX века нет писателя с более трагической судьбой. Его произведения и в XX веке переиздавались периодичностью раз в двадцать лет, а в университетских учебниках (про школьные никто и не говорит) его имя в лучшем случае только упоминают. А ведь без этого автора литературная картина XIX, да и XX века будет явно неполной.

Николай Успенский был двоюродным братом писателя Глеба Успенского, к которому он, ввиду неудачливой личной и творческой жизни, относился с завистью и раздражением. Родился Николай в селе Ступино Чернского уезда Тульской губернии в 1837 (по другим данным – в 1834) году в многодетной и полунищей семье сельского священника.

Его отец, Василий, обладал в высшей степени неуживчивым характером, из-за которого вынужден был странствовать по деревням и сёлам, меняя приход за приходом. Характер отца в какой-то мере передался и Николаю, который не получил систематического образования, недоучившись в семинарии и Петербургской медико-хирургической академии. Николай не продержался там и года: в какой-то момент у него просто сдали нервы. В приступе злости Николай изрезал на куски руку трупа, выданную ему для препарирования, изломал инструменты, разбросал их по палате и ушёл, за что тут же с позором был изгнан из академии.

От нищеты Николая Успенского спасла только его литературная деятельность, начатая им в 1858 году, в пору своего недолгого студенчества, с публикации двух рассказов («Старуха» и «Поросёнок») в еженедельном журнале «Сын отечества». Третий рассказ, «Хорошее житьё», он отнёс было туда же, но там решили, что язык рассказа слишком народен и непонятен для публики. И Успенский, набравшись смелости, явился с рассказом к Н. А. Некрасову в «Современник».

И вот тут-то и началась самая светлая пора его жизни и творчества. Рассказы своего протеже Некрасов распорядился печатать самым крупным шрифтом на первых страницах ближайшего издания журнала. Автору платили вполне приличный гонорар, а через год даже заключили контракт с условием, чтобы он сотрудничал только с «Современником».

С этой поры каждый новый рассказ Успенского немедленно шёл в печать, а через два года Николай Добролюбов уже настойчиво рекомендовал пополнить хрестоматию для юношества его рассказами. Ещё через год один из ведущих литературных критиков той поры Н. Г. Чернышевский посвятил анализу творчества двадцатичетырёхлетнего писателя большую хвалебную статью.

Первая книга Н. В. Успенского вызвала положительный отзыв Ф. М. Достоевского. Талант Успенского был также признан и поддержан и И. С. Тургеневым, и Л. Н. Толстым, и Д. В. Григоровичем – ведущими писателями той поры. Казалось бы, чего ещё желать молодому писателю?

Но Николай был не из тех людей, которые могут наслаждаться жизнью. Вернувшись из заграничной поездки, Успенский, к удивлению всех, обвинил своего старшего коллегу Некрасова в эксплуатации его таланта и потребовал платить себе такой же гонорар, который получал Лев Толстой. Никакие уговоры эффекта не возымели, и Успенского, в конце концов, прогнали из «Современника».

Впрочем, на этом светлая полоса жизни Николая Успенского пока не закончилась. Изобразив свой денежный конфликт с редакцией как эпизод из истории идейного размежевания писателей – либералов и аристократов, Успенский нашёл себе новых покровителей в лице И. С. Тургенева и Л. Н. Толстого.

Лев Николаевич в том же 1862 году пригласил Николая Успенского преподавать в своей школе, да заодно и его рассказы у себя в журнале перепечатал. Однако Николай Успенский там не задержался, разругавшись и со Львом Толстым.

Тургенев безвозмездно предоставил в своём имении несколько десятин земли, чтобы Успенский спокойно себе занимался творчеством, ни о чём не тревожась. Но Николай Успенский был не таков.

Пожив сначала в Петербурге у Глеба Успенского, Николай вдруг вернулся назад в Спасское и вздумал продать выделенный ему участок земли. Уговоры Тургенева одуматься, естественно, ни к какому результату не привели и тому пришлось заплатить Успенскому за свою же землю.

Вот тут-то светлой полосе жизни и творчества Успенского и пришёл логический конец. «Отечественные записки» вкупе с «Современником» подвергли писателя резкой критике. За Успенским закрепились следующие эпитеты: человеконенавистник (в этическом плане), ренегат (в идеологическом) и бесталанный беллетрист с крошечным куриным миросозерцанием и крошечной куриной наблюдательностью.

Успенский поначалу не сдавался. Выдержав экзамен на звание учителя русского языка и словесности, Николай Васильевич пытался преподавать, но каждый раз срывался и в конце концов без разрешения дирекции покинул Первую московскую военную гимназию задолго до конца учебного года. Успенскому грозил трибунал – за «дезертирство» и невыплату выданных ему денежных средств, но, слава Богу, обошлось.

В 1879 году Николай Успенский женился по страстной любви на семнадцатилетней дочери священника и вновь погряз в денежных раздорах, на этот раз с тестем – из-за приданого. Через три года жена Успенского умерла, и безутешный муж, то ли от горя, то ли от безысходности, взял гармонику, чучело крокодила и горячо любимую двухлетнюю дочь, чтобы петь и плясать в трактирах. Также Николай Успенский произносил монологи за крокодила и рассказывал биографии знаменитых русских писателей.

Моральная деградация Николая Успенского шла по нарастающей. Однажды он выменял у кабатчика четвертинку водки на свою гармонь, легкомысленно пообещав, что потом её выкупит. Водку писатель выпил с мужиками, а через два дня к кабатчику пришёл полицейский. Успенский заявил, что кабатчик торгует спиртным без патента, и к тому же украл его гармонь.

Кабатчик еле выпутался тогда из этой неприятной истории, благо полицейский попался дотошный, нашёл свидетелей сделки. Потом он даже попенял Успенскому: «Как же ты можешь напраслину на людей возводить?»

Но даже в это тяжёлое для себя время Николай Успенский продолжал печататься – сначала в иллюстрированных «Будильнике», «Сиянии», «Ниве», потом в ультраконсервативном «Развлечении». Но об Успенском как о писателе уже давно забыли, а если и вспоминали, то с уничижительностью.

Итог его жизни известен – в ночь на 21 октября 1889 года Николай Успенский перерезал себе горло перочинным ножом подле одного из домов Смоленского рынка, где ютился нищенствующий московский люд. Писатель был похоронен на деньги Московского университета.

Казалось бы, имя Николая Успенского, не поддержанное стоустой молвой, должно было непременно кануть в лету. Однако этого всё же не случилось. Ведь именно Николай Успенский выступил одним из родоначальников деревенской прозы, и влияние его в той или иной мере испытывали все последующие классики, писавшие в этом направлении (Виктор Астафьев, Василий Шукшин, Валентин Распутин). И даже Л. Н. Толстой, возможно, противу своего желания, наследовал традиции Успенского в таких своих произведениях, как, например, пьесы «Власть тьмы» и «Плоды просвещения». Тем более он, уже после смерти Успенского, говорил о нём такие слова: «Я ставлю Николая Успенского много выше превознесённого другого Успенского, Глеба, у которого нет ни той правды, ни той художественности».

07. 2008